И плевать, что еще не сошли синяки и ссадины,
Все равно, что подсохшие раны еще не зажили.
Забиваясь в углы и мечтая никем быть не найденной,
Из спины вынимать уже вросшие в тело ножи.
Прохрипеть, прокричать свои мысли по ветру южному,
В тишине кулаки разжимать, выдыхать никотин.
Только мне, как зверьку, так хотелось кому-то быть нужною,
А не пачками пить велерьянку, глотать анальгин.
Мне бы снова вздохнуть, улететь далеко как птица,
Только вновь я рисую картины, чертя на запястье.
Обломав себе крылья, боишься кому-то открыться.
Знаешь что покромсают, растопчут они твое счастье.
И на старые шрамы ложатся все новые слезы,
Ничего не узнает родня: все сама, все в себе.
Только помнят слова на пороге замерзшие розы,
Как сливались тела при холодной и бледной луне.
И горячие фразы утеряны где-то на лавках,
Там где мы проводили с тобой наши вечные дни.
Не сойдут синяки, не затянутся раны сразу,
Будет больно тому, кто кого-то когда-то любил.
Алиса Голд