"Здравствуй, старший.
Здесь вправду, пожалуй, давно не холодно.
Ни метели, ни стона. Закат переплавлен в золото,
Под ногами не разлетается лёд с небом на осколки. И
Здесь, пожалуй, действительно, можно ценить покой.
Здравствуй.
Знаешь, здесь птицы поют почти то, что дома, и
Разлетаются ветры свободные во все четыре стороны,
Научись просто жить – и учиться чему-то новому.
Например, как чужая трава дрожит под рукой".
"Здравствуй.
Да, здесь теплее. Научишься жить – как ждать тепла.
Мы живём, как умеем, как можем, пока здесь звенит струна.
Ну, пока не стрела – можно выжить. И всё-таки можно знать,
Что всё было пока не напрасно, как не всерьёз.
То, что было предпето, предсказывать толку не было,
Это – вечный наш страх, страх узнать, что не всё отведали.
Не скажу, что смогу это выдержать столько лет, сестра,
Но когда что-то сбудется, можешь не прятать слёз".
"Здравствуй, братик.
Здесь тихо. У вас, я надеюсь тоже так.
Ночь приходит одна – темнота, просто темнота.
Каждый думает, кем он за годы дороги стал –
Но, прошу, ты не думай. И так есть о чём жалеть..
Не зима, не весна – так, дожди, запах трав и снов.
Настроение, взятое за одну из основ
Этой вечной дороги, пока не настала вновь
Темнота.
Приезжай. Ты же знаешь, здесь можно дышать. И петь".
"Да, сестрёнка. Дышать. Не бояться, не ждать, не врать себе,
Не бежать в тишину, когда ветер бушует северный,
Не мечтать об одном лишь – вернуться назад, миг выстоять,
А сидеть впятером и придумывать звёздный мир.
Здесь срывается ветер с вершин белоснежно-каменных,
Звёзды падают в воду, и их не поймать руками, но
Старший верит, ты знаешь. И верит заразно, знаменем
Над его головой льется свет золотой ладьи".
"Здравствуй, яркий. Во что мне не верится, в то не верится.
Это больше не стебли первоцвета и вереска -
То, что гложет меня в расставании, в ветре с севера,
С тех границ, где раскинулся ваш звонко-трубный край.
Это пламя, сплошное пламя и беспощадное,
Это больше не то, отчего можно возвращаться, и
Мне здесь страшно. Мне правда думать об этом страшно, брат.
Да, гори. Но молю, умоляю, не догорай!"
"Что, сестричка, здесь сталось тёмного? Травы стелются,
А по ним убегают тропы - и даже к северу.
Хохотал бы в лицо тем врагам, что в нас не поверили…
Ладно, пусть. Буду ждать. Жизнь без боя не отдаём!
Небо тёмное, дым, пики гор над долиной - так живём.
Я не знаю, что может случиться взаправду страшного…
Хотя да, здесь война. Жду вестей, эх, сестричка, ладно уж.
Приезжай. Погуляем. Пусть не впятером - втроём!"
"Здравствуй, пламенный. Ты ль поймёшь, отчего мне страшно так?
Небо дымом по золоту вымазано-покрашено,
Пламя встанет - и всё, и ему ничего не важно ведь…
Ты не сможешь послушать, но не догорай, прошу!
Пусть так кажется проще и правильнее, и яростней,
Ещё рано, поверь. Здесь бывают, пожалуй, радости.
Здесь бывает светло. Приезжай. Вспомним наши танцы и
До утра будем в детстве - чего ещё нужно?
Жду".
"Здравствуй-здравствуй. Пойму тебя, повезёт ль - послушаю.
Но опять убедился, что властны мы не над душами
И, увы, не над долгом. Надеюсь, всё будет к лучшему -
А к чему же ещё с него станется быть, скажи?
Жду чего-то. Звеню струной, тетивой под пальцами.
Если сбудется - сам боюсь. Не смогу остаться ведь.
Нас зовёт, нас влечёт беспощадная сила вдаль, туда,
Где встают небеса. Ложь, надежда иль всё же жизнь?"
***
"Да, отец, не отправлю. Коль выживу - может, встретимся.
Но мне страшно, поверь. Что-то ждёт и скребется в сердце мне.
Я боюсь. Нас здесь пятеро… Но что выберемся - но не верится.
Я боюсь. Просто ждать - как же больно, когда кругом…
Но пока - небеса над дорогами. Мы встречаемся.
Мы все живы - пока. Пожелай, чтобы так осталось.
Хоть я не верю, что это поможет.
Но кто же знает?
Да,
Жду чего-нибудь. Может, встречи в конце дорог".
Эрейниэль