Он плакал так, как редко в жизни плачут:
Не пряча слёз, опухших глаз не пряча,
Не скрыв руками красного лица,
Навзрыд, взахлёб – как маленький пацан.
И опустевший дом смотрел сурово,
Как слёзы льёт детина двухметровый,
Скрипел и хлопал ставнями в ответ:
Ты обещал приехать столько лет!
…
Она писала письма очень часто.
Всё по старинке: лист да ручка с пастой…
Писала крупно, словно ученица.
Её житейских мыслей вереница
Ложилась детским слогом на листы.
Рассказы были до того просты,
Что фыркал он: смешно писать про это!
И никогда не присылал ответов.
…
Ах, если бы сейчас он мог послушать
Её слова! - Отдал бы чёрту душу
За этот деревенский милый слог…
Ах, если бы он только слышать мог
Теперь её истории простые
О том, как чай, налитый в чашки, стынет,
Пока она соседку в гости ждёт,
«А та всё не идёт и не идёт…»
…
Он занят был «по самую макушку»:
Партнёры, бизнес, новая подружка
И бывшая жена, и сын-балбес,
Большой кредит, в который он залез,
Чтоб «всё как у людей» - чтоб дом у речки
И каменный забор под метра два.
Про мать забыл, и помнил ли едва
Про шаткий двор и сгнившее крылечко.
…
А похороны были так скромны!
Он не успел. Он был в то время в Ницце…
Теперь сидел - отёкший, краснолицый,
Со смешанными чувствами вины,
Стыда и запоздалого желанья
Хоть что-то сделать: наколоть для бани
Дрова, поправить хлипкое крыльцо
Иль написать, хотя бы, письмецо.
…
Он в дом вошёл – холодный и пустой,
Где на столе, на старенькой клеёнке,
Лежал листок, и почерком ребёнка
На нём был нацарапан текст простой.
Он прочитал письмо, припал к стене,
Завыл белугой, ощутив потерю...
«Пусть все твердят «забыл!», но я то верю,
Что ты, сыночек, помнишь обо мне…»
Юлия Вихарева