Павел Семёнович опять ехал из поликлиники.
Он смотрел в окно. Мимо автобуса проплывали улицы небольшого городка в средней полосе России. Застигнутый утром врасплох, город как будто потягивался под гигантским рассветным одеялом, ещё не до конца проснувшись. На дороге было практически пусто, а выпавший ночью снег убирали немногочисленные дворники, одетые в оранжевую униформу.
Павла Сергеевича отвлёк лёгкий толчок чем-то твёрдым в плечо. Он нехотя отдёрнул голову от окна и глянул вбок.
Ему в глаза тут же врезался тонкий синий лазерный луч. На секунду став сеткой, прокатившейся по лицу, тот вернулся на прежнее место и считал узор сетчатки.
- У меня проездной. - ожидая окончания этой процедуры, немного раздражённо сказал Павел Семёнович.
- Я знаю. - Неправдоподобно маленькое лицо кондуктора, вернее, видимую его часть, украсила улыбка. - Просто проверка. У нас контроль на линии.
С этими словами он повернулся к другому пассажиру, давая возможность во всей красе рассмотреть место стыка между живой тканью и металлом протеза, который и скрывал практически полностью его лицо.
"Первое поколение." - подумал Павел Семёнович. - "Хотя чего я ожидал здесь? Людей, которых отличить от меня можно, только засунув в рентгеновские лучи? Провинция. На что хватило денег, то и приобрёл."
Он посмотрел на один из строящихся домов у обочины. На скелете девятиэтажки висело улыбчивое лицо, вторая половина которого была показана в разрезе и представляла собой союз живых тканей, металла и нанопроцессоров.
"Будущее уже здесь!" - гласила надпись над плакатом. Человек, изображённый на нём, был главным героем какого-то старого фильма. Павел Семёнович ухватился за обрывок мысли в своей голове. "Заменили селезёнку и сделали пластическую операцию...Помолодел на два десятка лет!" - вспомнилась ему фраза этого персонажа.
На его сиденье примостилась бабка, косо глянувшая на него. Её нога, слегка полязгивающая, постучала по полу.
- Мужчина, может, вы подвинетесь? Тут место для двоих, не для вас одного! - её голос звучал угрожающе. Разумеется, ответь Павел Сергеевич хоть что-нибудь, она бы немедленно начала упрекать его во всех возможных грехах. Но он промолчал, сдвинувшись в сторону окна и не повернув в сторону своей соседки головы.
- Поставят своё третье поколение и ходят. Богачи выискались, тьфу! Вот моя-то, - она постучала по дребезгнувшей в ответ ноге. - уже второй десяток лет разменяла - и ничего, до сих пор хожу!
Стоящая возле неё старушка, держащая в руках чемодан с уходящей в её рукав багровой трубкой, закивала.
- А вот у меня до сих пор сердечко, - она аккуратно подняла перед собой чемодан. - Стучит, как новое! Вот три года назад поставили - и ничего, хожу и радуюсь. Предлагали западное, подороже, но я отказалась. И денег жаль, и раз наша модель есть, почему бы её не выбрать? А то мало ли - в новостях передавали, что западные модели для нашего специально из ржавеющего материала делают! Мол, погоняют кровь по телу года два - и менять пора. Говорят, гарантийный срок кончается у них.
- Сказки это всё. - подал со своего места голос Павел Семёнович, не отворачиваясь от окна. - Не два года гарантийный срок. Сейчас уже пятнадцать лет.
- А вы-то откуда знаете, а? Видать, сами такие же себе поставили? То-то я гляжу, вас от обычного человека и не отличить! - одна из бабок аккуратно пощупала его руку.
- Не трогайте меня. Я вообще протезов не имею. Только зубы вставные. Но они не в счёт.
- А зря ничего не ставите. С ними и жизнь другая совсем! Бегать можно, прыгать. Дышать легко-легко! - в разговор включился молодой парень, переминающийся на двух белых, лёгких протезах ног. "Второе поколение. Ещё нет стремления маскировать с человеческим телом, но уже гораздо компактней и проще" - пронеслось у Павла Семёновича в голове.
- Так ты что ж, просто так их поставил? - голос сидящей старушки стал выше на пару тонов.
- Нет, не просто так. Сейчас же как - без протезов и работу не найти. А если работу не найдёшь - то и протезов получше не купить.
- Вот так в стране всегда. Я, когда молодая была, пыталась на работу устроиться... - стоящая старушка начала рассказывать какую-то историю.
- Извините. - мягко сказал Павел Семёнович, привставая, опершись на трость. - Сейчас моя остановка, можно мне пройти?
Его пропустили. Он потихоньку спустился на тротуар и пошёл к своему дому.
Перед ним пробежало несколько детей. У пары из них уже виднелись поблёскивающие металлические детали - родители заботились об их будущем, ведь чем новее у тебя протез, тем больше шансов показать, что ты не бедствуешь. Многие люди в том большом городе, откуда уехал Павел Семёнович, когда стал не в силах терпеть окружающих, даже брали кредиты ради того, чтобы шикануть и показать всем окружающим, что они богаты. Да, потом они питались лапшой быстрого приготовления и копили деньги на заменитель желудка, пусть даже самый старый и уже использовавшийся (такие продавали обычно не совсем легально, по факту отвязывая от старого владельца, пусть и после его смерти), но какое-то время они были королями жизни.
Павел Семёнович зашёл в дом и начал стягивать шапку. Потом вспомнил о чём-то, хлопнул себя по лбу и снова отправился на свежий воздух.
Через несколько часов уже гладко выбритый и одевший свой лучший костюм пенсионер сидел за праздничным столом. Внуки, заехавшие к нему в этот день, привезли с собой еды и пару свёртков - подарки, по их словам.
По телевизору шла "Ирония судьбы" - фильм, снятый почти век назад, но всё равно показываемый раз в год, к празднику. За ним, если верить телепрограмме, шло ещё две кинокартины, а потом - и обращение президента.
Постепенно комната начинала приобретать праздничный вид. Весело хохоча, он нарядил с правнучкой, которая косилась на "Наполеон", стоявший на веранде, лиловым глазом ("Очень модный цвет для глаз в этом сезоне" - по словам её матери), новогоднюю ёлку. Выпил незаметно от всех со своим внуком по маленькой рюмке коньяка, пристально глядя на то, как пропадает в открывшееся на секунду прорези рта в протезе лица содержимое бокала. С удивлением смотрел, как режет овощи внучка, аккуратно сняв один из пальцев со своей руки и вставив на его место старый дедов нож.
Вот уже и подходила полночь. За столом, общаясь и смеясь, сидела почти вся семья.
- Ладно, ладно! У нас до Нового Года осталось полчаса, давайте послушаем нашего аксакала, Павла Сергеевича! Давайте, дедушка! - внук аккуратно передал ему крохотную запотевшую рюмку, наполненную настойкой.
Тот встал, аккуратно вытер уголки рта салфеткой и посмотрел на всех сидящих в комнате. Несколько пар глаз - настоящих и искусственных - смотрели на него. Подрагивали в живых руках сидящих бокалы, наполненные разными напитками - и совершенно непоколебимыми оставались в руках механических.
- Мне очень приятно, что вы приехали, бросили свои дела, прочее... - Павел Семёнович аккуратно вытер некстати заслезившийся глаз. - Я буду кратким сегодня. Я желаю всем вам, вне зависимости от того, что происходит с вами, оставаться людьми. Ура!
- Урааа! - все сидящие за столом начали чокаться бокалами, продолжили смеяться и шутить.
У стола постепенно появилась бутылка с шампанским, а часы медленно приблизились к полуночи.
Картинка на экране сменилась видом на куранты. Ещё через несколько минут на экране появилось улыбающееся лицо президента.
- Дорогие киберросияне - и пока обычные члены общества!.. - начал говорить он.
А Павел Семёнович опять ушёл в себя. Он вспоминал тот Новый Год, когда его отец подарил его матери протез. Им было за семьдесят, ему - чуть за сорок. Тогда, в начале двадцатых годов, это было настолько радикальное новшество, что в США, к примеру, вообще признали людей с такими протезами неравными в правах по отношению к обычным американцам, да и до сих пор относились к ним с подозрением.
В России же это было признаком зажиточности. Он снова представлял в голове, как он восторгался, увидев этот аккуратный корпус и как плакал, когда его мать смогла, после пятнадцати лет полуслепоты, сказать ему: "Эта борода совершенно тебе не идёт, Пашенька", смотря на него красным, суженным зрачком в металлической глазнице.
Вспоминал и то, как выгнал из своего дома сына, который вставил себе электронный протез уха без всякого повода, просто так. Теперь он работал на спецслужбы и они очень редко виделись - обида была сильна, но с годами Павел Семёнович понял его поступок. Они даже созвонились пару месяцев назад, и его сын обещал приехать на Новый Год. "Что-то не сложилось. Работа помешала, наверно" - подумал про себя пенсионер.
- С Новым Годом, дорогие россияне. С новым счастьем! - уже завершал свою речь президент с голубого экрана.
Раздался первый бой курантов. Пробка от бутылки шампанского осталась в руке его внука, оттуда слегка плеснула пенящаяся струя.
Павел Семёнович вынырнул из омута своих мыслей и закричал вместе со всеми: "Урааа!".
Потом прошло ещё немного времени, и внук поднялся со своего места.
- Пойду, посмотрю подарки. Как думаешь, доченька, - он обратился к правнучке Павла Семёновича, погладив её по голове. - Где Дед Мороз оставил свои подарки?
- В корзинке на каком-нибудь сайте?
Стол грохнул смехом.
- Нет, старик пока не настолько интересуется Интернетом. Пойдём, поищем. - он взял её за руку и они вышли из комнаты.
Через несколько минут они вернулись, таща с собой кучу свёртков, коробок, пакетов. Постепенно осталось всего две коробки, которые они и отдали Павлу Семёновичу.
Он открыл одну и внимательно посмотрел на сидящих за столом.
- Да уж... - он выложил на гладкую поверхность, слегка подвинув блюда, биомеханический протез колена. Из второй коробки появился протез голени. Два высокотехнологичных устройства лежали на столе, как будто потерявшись в толчее блюд и став незаметными.
- Дед, ты, я знаю, не очень любишь все эти железяки... - его внук упёрся взглядом в пол, будто что-то разглядывая. - Но и ты нас пойми - мы всё время, как ни приедем, видим, как тебе тяжело с этой тростью. Может, всё-таки изменишь своё мнение?
Павел Семёнович внимательно посмотрел на него. Потом его лицо разгладилось.
- Я подумаю, малыш. Я подумаю.
В три часа ночи гости собрались ложиться спать. С трудом, но уместив всех в своём домике, Павел Семёнович зашёл в свою комнатку, держа в руках обе коробки. Он переводил взгляд с одной на другую.
Давным-давно, когда протезы только появились, он дал себе обещание - никогда не использовать их. Мысль Павла Семёновича была очень проста - человек всё-таки должен прожить только свой век, не стоит пытаться продлить его.
Он хорошо помнил тот день, когда принял это решение. На приёме у врача-кардиолога, который предлагал ему поставить искусственное сердце, он мягко покачал головой, отказываясь. Доктор пытался доказать ему необходимость этого, но Павел Семёнович молчал, не пытаясь доказывать свою правоту.
Через полчаса он вышел из кабинета, прижимая к груди длинный лист бумаги с рекомендациями и списком лекарств.
В них-то как раз и была проблема. С каждым годом врачи выбирали простой путь - заменять органы человеческие на их аналоги. Аптеки всё чаще стали торговать наборами по уходу за такими органами, не пытаясь ориентироваться на потребителей, не имевших таковых, а приходивших даже за редким теперь корвалолом или аспирином. Конечно, из их ассортимента не исчезали пластыри, бинты, прочие мелкие приблуды для лечения, но с каждым годом серьёзных лекарств становилось всё меньше. Шутка начала века про бабушку, спрашивающую антивирус в аптеке, постепенно становилась всё ближе и ближе к реальности.
Павел Семёнович уселся на скрипнувшую под его весом кровать и начал подкидывать одну из коробок, которая была поменьше, на ладони. Там пряталось колено - такое же, как у него, только лучше. Не будет вероятных травм мениска, щёлкающих суставов и боли.
Он улыбнулся чему-то, после чего сложил обе коробки в другую, побольше. Аккуратно открыл окно и выложил коробку на плотный, слежавшийся, ещё прошлогодний снег.
Тихо, стараясь не щёлкнуть, вернул ручку в предыдущее положение, после чего расправил кровать и улёгся, не раздеваясь, на одеяло.
"Наверно, я не усну в одежде" - было его последней мыслью перед тем, как провалиться в сон.
***
Врач вышел из палаты и подошёл к человеку лет тридцати, ожидающему снаружи.
- Вы знаете, ситуация лучше, чем мы полагали. Мозг был отключен на протяжении получаса, не более. Память относительно цела, потеряны только незначительные участки. Предлагаем вам обновить протез, это не встанет в большую сумму, просто немного дороже, чем обычное техобслуживание.
- А что произойдёт, если мы обновимся?
- Перезальём ему память. Ничего страшного - процесс обновления довольно приятен, если верить впечатлениям опробовавших. По крайней мере, на финальном этапе. Он вспомнит тот день, когда у него отключился протез. Полностью - с утра и до вечера. Это же вчера произошло, верно?
- Верно.
- Тогда он ещё раз проживёт Новый Год. Прекрасно, не правда ли?
- Хотел бы я так же, доктор.
- Так в чём проблема? Закажите себе тоже протез, а память перельём. Не такая уж и проблема сегодня.
- Я подумаю об этом. Мы сможем его забрать?
- Само собой, когда операция закончится. Постарайтесь создать ему условия, максимально близкие к тем, когда у него отключилась мозговая активность. Он практически не будет шокирован этим. Даже не вспомнит, я думаю.
- Хорошо, доктор.
***
Солнце било в окно.
Градусник снаружи показывал лёгкий мороз.
Павел Семёнович открыл глаза.
На пороге комнаты, комкая в руках шапку, стоял его сын. Поседевший мужчина лет пятидесяти, которого он видел в последний раз на фотографии лет десять назад.
- С Новым Годом, пап. С новым счастьем.
- У меня чувство, будто ты это уже говорил. - неожиданно для самого себя ответил Павел Семёнович.
- Это бывает, пап. То самое чувство, которое можно назвать только по-французски, верно?
С этими словами сын заключил в объятия Павла Семёновича. А потом наступила темнота.
Солнце било в окно.
Градусник снаружи показывал лёгкий мороз.
Павел Семёнович открыл глаза.
На пороге комнаты никого не было.
Автор: SilverArrow