– Хочу ещё сказку, последнюю! – мальчик натянул одеяло до носа и лукаво посмотрел на маму.
– Ладно. Но только совсем коротенькую. Иначе пропустишь первую грёзу, – мама, едва привстав с кровати, с улыбкой уселась обратно.
В свете ночника её волосы мерцали вокруг головы золотистым ореолом. Как солнышко.
– Первую грё-ё-ёзу?
– Дирижабль прилетит совсем скоро, – мама посмотрела на часы. Большая стрелка подползала к цифре десять. – Кажется, я уже слышу шум его винтов.
– Дирижабль?! Можно мне посмотреть? Пожалуйста!
– Его так просто не увидишь, – покачала головой мама. – Он такого же цвета, как ночное небо. И на его раздутых боках нарисованы сверкающие звёздочки и жемчужные облака.
– Значит, я не узнаю, кто привозит мне сны? – насупился мальчик.
– Иначе не будет волшебства. Кружевницы – очень стеснительные. И очень занятые. Они просыпаются на закате и весь вечер плетут невесомые грёзы. Чтобы потом развезти их в каждый дом – каждому мальчику и девочке.
– Но как же они находят дорогу? Вдруг они заблудятся?! – мальчик посмотрел на окно. По задёрнутым шторам во все стороны разлетелись белоснежные ракеты. «Ракетам хорошо, – подумал мальчик. – Для них центр управления полётами построили. Может, и для дирижаблей такой есть?»
– Нет, воробушек! Не заблудятся! – рассмеялась мама. – Светлитель ни за что не даст им заблудиться. На самой высокой крыше он построил маяк и каждую ночь поднимается по винтовой лестнице, чтобы зажечь фонарь. Его яркий луч указывает дирижаблям дорогу. А чтобы они уж наверняка не потерялись, Светлитель посылает им сообщения с помощью семафорных флажков.
– Я тоже хочу такой флажок! Буду Женьке махать. Интересно, он увидит?
– Можно попробовать, – мама поцеловала встрёпанную русую макушку. Золотистая прядь выбилась из её причёски и пощекотала мальчику нос – так, что он едва не чихнул. – А сейчас спи, воробушек. Кружевницы ни за что не заглянут к тебе в окно, если заметят свет.
– И я тогда не увижу со-о-о-о-он? – зевнул мальчик.
– Увидишь, обязательно. Следом за первыми грёзами привезут полуночные. А потом – самые последние и самые сладкие – предрассветные...
Мальчику хотелось спросить ещё много всего. Из чего кружевницы плетут свои грёзы? Как они залезают в окно? Можно ли забраться на маяк к Светлителю, чтобы помахать оттуда семафорными флажками?
Но от мамы пахло душистым лавандовым мылом. А её глубокий голос и нежные прикосновения укутали мальчика, как укутывает ласковая морская волна. И через несколько мгновений он нырнул в мерцающую темноту, навстречу первой грёзе.
Проснулся он рано-рано утром: совсем рядом с кроватью кто-то сосредоточенно сопел. Мальчик вздрогнул, вцепился пальцами в одеяло и заморгал, пытаясь привыкнуть к зыбкой полутьме. Стоило ему повернуть голову, как через спальню метнулась тоненькая фигурка. Всколыхнулись шторы, за окном что-то тихонько затрещало, и в следующий миг комнату снова наполнила сонная тишина.
Мальчик затаил дыхание и долго лежал, боясь даже пошевелиться. Но в окне больше никто не показывался – только свет осторожно вползал сквозь щёлочку между шторами.
На кухне недовольно заклокотал чайник и, позвякивая, выбрались из шкафов разноцветные тарелки.
– Доброе утро, воробушек!
На пороге комнаты появилась мама. Она помогла мальчику одеться, накормила его, ещё сонного, тёплым вишнёвым пирогом. И вот они вдвоём зашагали по весенней улице.
Звонкий красный трамвай подъехал к остановке. Мальчик плюхнулся на сидение у окошка, мама опустилась рядом и раскрыла книжку. Ни одной картинки там не было, только буквы ровными рядами тянулись поперёк страницы.
Трамвай качнулся и, покрепче ухватив рогами провода, тронулся с места. Мальчик вздохнул и задумался. Может, к нему и правда приходила кружевница? Принесла с собой предрассветные грёзы, а потом улетела на дирижабле, вслед за лучом маяка? Или всё это ему приснилось?
– Мама! – позвал мальчик. – Кажется, я видел...
Но договорить он не успел. Через ряд от него расположилась тоненькая светловолосая девушка. Она перекинула на плечо косу – такую длинную, что та едва не касалась пола – зевнула, прикрыв рот ладошкой, и достала из сумки моток тонкой жемчужной пряжи.
Трамвай катился по улочкам, до краев наполненным прозрачным весенним светом. А в руках у девушки быстро-быстро мелькал серебристый вязальный крючок, и под пальцами с каждым мгновением росло невесомое мерцающее полотно. Вдруг незнакомка подняла на мальчика большущие синие глаза, весело подмигнула ему и вернулась к вязанию.
– Что случилось, воробушек? – мама отложила книжку и осторожно тронула мальчика за руку.
Тот заморгал и вспомнил наконец, что нужно закрыть удивленно разинутый рот.
– Мама, – проговорил он шепотом и покосился на незнакомку. – Неужели это...
Договорить снова не получилось. Мама не слушала – рассеянно улыбаясь, она что-то рассматривала в большом окне.
Мальчик проследил за ее взглядом. Трамвай, подпрыгивая на рельсах, неспешно свернул на бульвар. А навстречу ему так же неспешно шагал высокий улыбчивый юноша. В его непослушных светлых волосах заблудился апрельский ветер, под распахнутой курткой бело-синими полосками мелькала тельняшка. А из бокового кармана огромного рюкзака выглядывали два белоснежных флажка.
Автор: Ася Плошкина