Шкодники.

Звонок в дверь раздался неожиданно, как и всё в последнее время.

Чего – чего, а неожиданностей Татьяне больше чем хватало: то газ в конфорке на печке сам собой откроется и загорится, грозя устроить пожар, то вода хлынет из закрытого крана, то свет начнёт мигать так, что глазам больно делается, и из рук всё валилось постоянно, разбивалось, словно выбивал кто-то, как мячик…

В общем, в последнее время происходило такое, что домой хоть совсем не возвращайся.

А сегодня любимая Танина чашка неожиданно поднялась в воздух, покружила, как бумажный самолётик, и бросилась самоубиваться в открытую форточку. Упав в результате прямо к ногам дворничихи, тёти Кати, которая едва успела отскочить в сторону. А после, ворча и чертыхаясь, смела все осколки с асфальта в совок и понесла в мусорный бак.

И затем этот звонок.

- Тётя Катя, вы извините, пожалуйста, это не я, честное слово, - оправдывалась девушка перед грозной дворничихой, стоящей в дверях. – Вы сочтёте меня сумасшедшей, не поверите, но она сама в окно...

- Отчего же сумасшедшей? – перебила её женщина. - Я видела, что ты в руках полотенце держала, когда чашка полетела, знаю, что не ты, только виновата – то всё равно ты, а ни кто-то другой. Дай войти, посмотрю, что сделать можно, потом объясню, если поверишь. Пригласишь войти-то?

- Конечно, - только и успела произнести девушка, до конца не понимая, чего хочет неожиданная гостья.

После этого тётя Катя бесцеремонно отодвинула хозяйку рукой и зашла в квартиру.

Она, не разуваясь, прошлась по всем комнатам, заглядывая в каждый угол.

- У меня никого нет, если вы думаете, что чашку бросил кто-то ещё, я одна дома, - поспешила заверить её Таня.

- Да нет, ни одна. Как ты только умудрилась столько этой дряни в дом притащить?

- Кого? – удивилась девушка.

- Шкодников, кого же ещё? – ответила тётя Катя.

После чего Татьяне начало казаться, что это не она сходит с ума, а у дворничихи «не все дома», хоть чашка и не попала ей в голову, но с её головой что-то явно было не так.

- Метлу мою принеси, - безапелляционно заявила тётя Катя, - у твоей двери в подъезде стоит.

- Хорошо, сейчас, - пролепетала ничего не понимающая девушка, - подумав про себя,- «час от часу не легче».

Получив в руки орудие своё труда, уборщица придомовой территории скомандовала:

- Открой настежь все окна и двери, после чего встань за моей спиной.

Таня, уже пожалевшая о том, что впустила эту странную тётку в дом, так как вид у той был очень грозный, выполнила её просьбу.

Поговаривали, что эта женщина с небольшими «странностями», но трудолюбивая, двор у неё всегда в порядке, и зимой и летом прибран, ухожен, от того и прощались ей некоторые неформальные выходки. Обычно с ней никто из жильцов домов не разговаривал, да и сама она была малообщительной, все старались быстро пройти мимо, предварительно опустив глаза и сделав вид, что дворничиху не заметили. Тётка не обижалась, так как давно к этому привыкла.

Тётя Катя, взяв в руки черенок, тут же начала грязной метлой, которой до того мела тротуар, подметать в квартире, что-то неясное бормоча себе под нос.

Сначала Татьяна хотела возмутиться, но уже через минуту, испуганно прикрыла свой рот рукой, а глаза её сами – собой увеличились вдвое.

По полу катались меховые шары размером с крупного кота, даже не меховые, а словно состоящие из скатавшейся пыли.

Дворничиха ловко подхватывала их своим орудием труда и вышвыривала из квартиры, при этом раздавались странные неприятные звуки, похожие на грозный писк огромной комариной стаи.

Некоторые шары пытались напасть, на вооружённую лишь связкой прутьев на палке, женщину. Девушке даже показалось, что она видела у них острые мелкие зубы и злой взгляд.

- Как в фильме «Зубастики», только выглядят и пищат немного иначе, - подумала она.

Около часа воевала тётя Катя, лишь после того, как выкинула последний шар, скомандовала:

- Закрывай всё быстро, и окна, и дверь, пока они не опомнились.

Испуганная девушка моментально, не ожидая дополнительной просьбы, выполнила, что было велено.

- Через полчаса эти незваные пакостники исчезнут навсегда, - устало опустившись на табурет возле кухонного стола, заявила дворничиха, - только выходить или входить в квартиру за это время никому нельзя, опасно двери и окна открывать. Они обычно возвращаются очень злыми. Ты чайник пока поставь, отдышаться мне надо, а то притомилась я так, будто всю ограду на пять раз без отдыха подмела.

Таня поставила кипятиться воду, а сама присела рядом к столу.

- Чего притихла? - усталым голосом произнесла её собеседница.- Понимаю, что не терпится расспросить, чего это я у тебя дома чумазой метлой махала.

- Вы какие-то странные меховые шары выметали, я видела. Только кто или что это было?

- Ты их увидела? – удивлённо вскинула брови женщина. – Впрочем, так даже лучше, проще будет объяснять, хуже, когда не видят. Получается, что пришла ненормальная тётка, махала метлой, как дура, да потом ещё и ещё хозяев в заложники на полчаса взяла. Людям же про такое запросто не расскажешь, не поймут. Так вот, «шкодники» это были, я их так называю, возможно, есть и более правильное название, но мне оно не известно. Кстати, это ты сама их в дом натащила.

- Как это? Я раньше никого такого даже не видела, - удивилась Таня, поёжившись, припоминая неприятные ухмылки этих существ.

- Конечно, ты рассмотрела эту дрянь, лишь, когда метла моя по их бокам прошлась, обычно они невидимы для всех. Так иногда бывает, шкодники прикасаясь к ней проявляются, и некоторые люди их видят, но не все почему-то.

- А откуда они взялись у меня.

- Это просто. Припомни, кто из подружек, сослуживцев, или просто посторонних людей, жаловался тебе на свою жизнь, а ты сопереживала от души? А потом уставала, будто пахали на тебе.

Таня стала припоминать и поняла, что в последние пару месяцев она только и делала, что выслушивала от разных людей, как им плохо, как у них всё не клеится, а возвращалась домой после этого ужасно усталой, опустошённой, с беспокойством на сердце и на плечах, словно груз тяжёлый несла. Она рассказала об этом тёте Кате.

- Именно про это я тебе и говорю, - ухмыльнулась та в ответ. – На собственной горбушке ты натаскала их домой, глупая. Люди с себя скинули, а на твои плечи пересадили. Кто-то нарочно, а кто-то сам не зная о том.

- А что надо было делать-то? – спросила девушка. – Неудобно отказывать людям в сочувствии, когда им и так плохо.

- Так пусть в церковь идут, исповедуются и посоветуются, или к психологам (и там - и там умеют слушать, не принимая ничего близко к сердцу), на крайний случай пускай к ведуньям и ворожеям отправляются, а то нашли дурёху и используют, как жилетку или платок одноразовый, для своего нытья да «соплей». Научись уже осекать таких. Скажи, что и у самой проблем хватает, что помочь ничем всё равно не сумеешь, а потому и рассказывать тебе это не нужно, на крайний случай, сошлись на то, что спешишь, и уйди. Нельзя чужую боль на себя примерять, а то ещё что-нибудь похуже шкодников можно подхватить.

Допив чай, заваренный девушкой, тётя Катя заторопилась.

- Мне пора. Эти тебе больше не опасны, смотри новых не нацепляй, - заявила она с ухмылкой. – Да не говори никому, что сегодня видела. Не поймут, а вот пальцем у виска точно покрутят.

Таня пообещала.

С этого дня, проходя мимо подметающей улицу тёти Кати, она всегда с ней здоровалась, а та в ответ только подмигивала девушке с хитрым заговорщическим выражением лица.

© Лана Лэнц