Говорят, кошки гуляют, где им захочется. Охотятся на мышей, карабкаются на крышу за луной, раз в век находят теплые руки.
Я знал кошку, которая водила дружбу с ветром.
Ей нравилось шуршать опавшими листьями, которые он разбросал назло старому дворнику-ворчуну. Нравилось мурлыкать в унисон скрипящих ворот, которые он не захлопнул. Но больше всего она любила с ним беседовать. Строго по ночам. Днем ветер по обыкновению летал по своим делам: кружил тополиным пухом, путал девушкам непослушные волосы (а может быть, и мысли?), стирал чьи-то следы, заслонял тучами небо. Словом, бедокурил. А кошка играла – в прятки с тенью, с бантиком, но чаще всего – в домоседку. Каждый их разговор, что мне довелось подслушать, был похож на мелодию, которую остается только помнить, но подобрать ноты и сыграть – не получится.
– Почему ты всегда летаешь один? – вкрадчиво спросила кошка.
Как это – один? Разве не с тобой, как сейчас? Ветер хотел было обидеться, но, немного подумав, ответил:
– Потому что больше никто не умеет летать, как я.
«Иначе я бы взял тебя с собой во все уголки и страны, где только бываю», – подумал он.
– Ха! Я слышу грусть в твоем голосе? – подначила кошка.
Где-то захлопнулась форточка от сквозняка.
– Нет.
Это было так на нее похоже: вытянуть правду и ею же уколоть. Такая кошачья забава.
– Вот и не пугай меня, – осторожно продолжила кошка, – ведь что может быть лучше свободы!..
– Не знаю… – протянул он и вовремя осекся, поняв, что это был не вопрос.
Раньше ветер совсем не помнил своих полетов. Дома, фонари, автотрассы и вывески магазинов сменялись так часто и с такой скоростью, что сливались в одно смазанное пятно. Все находки казались ему не интереснее пыли, как ежедневный ритуал, давно потерявший смысл. Казались. Пока не пришла маленькая черная кошка, которая слушала каждый его рассказ с таким видом, будто он доверяет ей самую суть мироздания. И, глядя на нее, он сам верил, что видел нечто чудесное.
– Да ничего нет лучше! – раздалось торжественное мяуканье. – Хочу себе – мышек гоняю, хочу – собак дразню. А вот завтра захочу и убегу отсюда, и будешь ты меня искать.
Ее глаза будто загорелись от произнесенной идеи. Где-то хрустнула ветка, сломавшись от порыва ветра.
Кошка всегда правильно его слушала. Но вот говорила как будто на другом, совсем непонятном языке.
– Искать тебя? Вот еще! – небрежно парировал он. – Я же ветер, глупая. Найду себе другую кошку на крыше.
– Говорят, ветра в других городах пахнут совсем иначе, – безразличным тоном заметила кошка, вильнув хвостом.
Никогда не предугадаешь, что скажешь на прощание. Может быть, ты прощаешься прямо сейчас?
Кошка не знала, но после этих слов и след от ветра простыл – упорхнул себе к звездам. Только провода покачнулись напоследок.
***
И никто не знал, как на самом деле ветер привязался к своей кошке. Как полюбил ее зеленые глаза-искорки, примирился с ее своенравностью. Даже с котами и чужими руками.
Только бы приходила на крышу мурлыкать с ним.
Никто не знал, как сильно кошка любила своего ветра. Заводила байки про котов и чужие руки, чтобы не смел ее жалеть в своих странствиях и думать, что ей одиноко. Стала свободной, как он, чтобы хоть на словах быть ближе.
Только бы позвал ее – пусть даже не летать – за собой.
Автор: Аня Лис
Крёстный Отец
Кэшери