— Не хочу спать! — твёрдо отрезал Артёмка. Этот розовощёкий мальчуган никогда не отличался покладистым нравом. Но сегодня его капризам суждено было вылиться в нечто грандиозное.
— Никто не хочет, — пожал плечами несколько флегматичный отец. — Вот смотри, пришёл ты, уже взрослый, с работы. Весь день что-то делал там, будто и не жил. А тут хоп — и спать надо. А жить-то когда? Не хочется поэтому никому спать, жить хочется.
— Коля, ну что ты там опять умничаешь? — послышался слегка недовольный голос матери.
— Да Тёма всё ложиться не хочет.
— Не хочет — так не хочет, захочет. Иди лучше сюда, помоги, телевизор что-то барахлит.
Не обременённый повышенным чувством родительской ответственности, отец поспешил удалиться из комнаты.
Артём же, тем временем, серьёзно переваривал его слова.
— Если мы пойдём спать, то мы умрём, — на полном серьёзе заявил он своему младшему брату Лёве, что тихонько сидел за конструктором.
— Правда? — глаза доверчивого мальчугана округлились. Уж чего-чего, а умирать он не хотел.
— Ты разве не слышал, что сказал папа? Спать не хочется потому, что жить хочется. А если «спать» — не «жить», то «спать» — «умереть».
— Но...но мы же всё равно заснём! — в глазах Лёвы заблестели слёзы.
— Отставить нюни! — командным тоном, скопированным с любимого персонажа из мультика, приказал Артём. — Помирать, так с музыкой!
— С какой такой музы… — договорить Лёва не успел. Ему в лицо с силой прилетела подушка. Что-то хрустнуло. Определив источник звука, младший из братьев запустил руку себе в рот. Секунду спустя он с удивлением извлёк оттуда зуб. На счастье, молочный.
— Ты дуращок! Я шам его хошел вырвать! — завопил обретший шепелявость Лёва и ринулся в ответный бой своей подушкой.
Именно так их и застали родители. К тому моменту они успели зацепиться за какую-то мелочь, и когда зашли в комнату мальчиков, то уже вовсю выясняли отношения.
— Алиса, ну я же говорил... Что тут происходит?!
— Вот видишь, ты даже детей спать уложить не можешь, а ещё отец называется, никчёмность, скотина, ох, на кого ж я молодость потратила! — запричитала мать.
Николая такой поток негатива в свой адрес явно раздражал, но прервать его насильственными методами не позволяло воспитание. Прилетевшая в его сторону подушка стала неожиданным решением.
— Дорогая, успокойся, — тихо проговорил он, прежде чем с размаху вдарить жене по лицу. Подушкой, естественно.
От такого поворота событий Алиса опешила. Махнув пару раз накладными ресницами, к которым успел прицепиться пух, она решительно выхватила орудие из рук супруга и принялась наносить ответные удары. Дети, отойдя от шока, разделились на стороны родителей и возобновили бой.
Вскоре в детской стало тесно, и семейные разборки плавно перетекли в зал. Но там, ввиду довольно тонких стен панельного дома, они потревожили покой соседней квартиры. В дверь раздался требовательный звонок. Оставшись проигнорированным, он перерос в гневный стук. Понимая, что всё-таки придётся открывать, Николай короткими перебежками добрался до двери. К несчастью, за ним по пятам следовал скрытный Лёва, что принял сторону матери. Как раз в тот момент, когда дверь отворилась, открывая взору раскрасневшегося от злости соседа Анатолия, мальчишка собирался метнуть подушкой в спину отцу. Не состоялся из Лёвы снайпер, правда, и снаряд угодил прямиком в гостя.
В крови Анатолия на тот момент циркулировало приличное количество этанола, что рациональному мышлению не способствовало. Поэтому он, смотря на съёжившегося хозяина квартиры с подушкой в руке, сделал совершенно неверные выводы и, рывком подняв запущенное в него орудие, вступил в баталию пятым.
На громкую мужскую ругань сбежались все общественницы подъезда, в том числе жена председателя ТСЖ. Галдёж поднялся невыносимый. Никто точно не мог сказать, кто первый швырнул подушкой в самую гущу галдящих, но все точно могли сказать, что были с ним или с ней абсолютно солидарны. На пару блаженных мгновений всё затихло, пока после жеста жены председательствующего, за ней не выстроились её прихехешницы. В мгновение ока они испарились с этажа, чтобы вернуться в полном боевом пухо-перьевом снаряжении и начать наступление в римском построении «черепахой».
Самый сведущий в военном деле, Артём, немедленно сообразил, что преимущество не на их стороне, и метательными снарядами «черепаху» не извести. На его удачу, он, как любой уважающий себя школьник, со средствами связи никогда не расставался. А потому немедленно призвал себе подмогу.
Топот двух десятков ног сотряс дом совершенно несоразмерно их обладателям. Вся призванная Артёмом орава атаковала разом, набросившись с подушками на батальон общественниц со спины. Дети безжалостно мутузили их, наслаждаясь местью за все замечания и запреты.
Но всё та же коварная жена председателя решилась на каверзный приём, объявив нападение нарушением общественного порядка. Пока её воительницы отбивались от натиска, она успела вызвать полицию.
Полиция прибыла на удивление быстро. Быть может, из-за репутации дома, а может, из-за того, что там жил полковник армии Александр Семёнович Гусаров. В любом случае, едва полицейскому «бобику» стоило остановиться возле подъезда, как блюстители закона внутри обомлели. К моменту их появления, воинствующим и в доме стало тесно, и они дружно высыпали на улицу. Поэтому взору полицейских предстало всеподъездное побоище подушками во всей красе.
Несколько озадаченные этим, они, на всякий случай, вызвали подкрепление и направились разнимать дерущихся.
По привычке, стражи порядка выносили сначала школьников, в опасениях, что те организуют очередной оппозиционный митинг. В этом-то и состояла их ключевая ошибка. Стоило воплям протестующих детей достигнуть окон, как оттуда на полицию посыпались бомбы в виде всё тех же подушек от их родительниц.
— Куда дитачку понёс, изверг, я жаловаться буду! — раздавалось нечто подобное сверху.
За воздушными атаками вскоре последовал и десант в лице папаш пострадавших чад. С твёрдыми диванными подушками и менее цензурными боевыми кличами, они размахивали майками-алкоголичками, как флагами, и с разбегу врезались в строй блюстителей закона. У последних времени на раздумья не было. Похватав недавние бомбы с земли, они вступили в битву, благо, прибыло подкрепление.
Неизвестно, сколько бы продолжалась эта баталия, если б на балкон не вышел покурить тот самый полковник. С действа на улице он знатно присел и ему даже потребовалось пару раз протереть глаза, чтобы осознать, что это не сон и не иллюзия. Удивление сменилось интересом, а позже — недовольством, когда в тактике всех трёх фракций были обнаружены грубейшие ошибки. Больше подобного выносить полковник не мог, а по сему громко объявил.
— Отставить бой!
С высоты третьего этажа, да и в пылу битвы, его никто не услышал. Смекнув, что в этом дело, Александр Семёнович достал «Макарова» и один раз выстрелил вверх.
Бой тут же прекратился. Участники совершенно не ожидали появления в нём другого оружия, кроме подушек, поэтому все взгляды с опаской устремились на балкон.
— Вы что тут устроили, — укоризненно покачал головой полковник. — А ну, вояки, в колонну собр-р-рались! Смир-р-рно! По домам шагом мар-р-рш!
Жители, под страхом пистолета и медленно понимая, в каком абсурде только что участвовали, спешно последовали приказу. Полиция же, устыдившись, что не шибко справилась с подушечными войнами, также поспешно ретировалась, предпочитая об инциденте умолчать.
А в квартире Артёма родители уже забыли, о чём спорили, и лишь посмеивались, отправляя настрадавшиеся наволочки в стирку.
— Бывает же такое… — покачал головой Николай.
— Да уж, — согласилась его жена.
— Мам, пап, я спать хочу! — раздался знакомый голос их старшего сына.
Отец выдохнул с облегчением. В кои-то веки его сын сам захотел спать.
— Спокойной ночи! — крикнул Артём напоследок.
© Большой Проигрыватель
Вай