Тимофей поступил в экономический университет, чем сильно разочаровал деда.Дед надеялся, что внук выучится и станет хирургом, или профессором, или полковником, мало ли приличных профессий. Но уж никак не счетоводом в синих сатиновых нарукавниках, уныло сводящим дебет с кредитом. Именно так, в блекло-синих сатиновых тонах, дед представлял себе будущее выпускников-экономистов. Реалии новой жизни, всякие там экономики-компьютеры-интернеты и прочее, дед не принимал.
Единственно на старости лет уверовал в полезность витаминов, но исключительно из собственного сада-огорода. В других местах витамины тоже растут, но так себе, квёлые, бесполезные для усиления умственно-образовательной активности.Посему в июне начинался жаркий закаточный сезон, бабушка Зоя работала с производительностью небольшого консервного заводика, а к концу лета дед грузил соленья-варенья-компоты в свою «копейку» 72-года выпуска, штурманом сажал бабушку и ехал в город.Под тяжестью витаминов бедная «копейка» проседала и чиркала брюхом по асфальту.
В городе деду не нравилось. Машин, людей, идиотов – не протолкнуться. Плюс придуманные кем-то шибко умным несуразности, типа водитель должен пропускать пешеходов. В дедовом посёлке пешеходы твёрдо знали своё место и на устои не посягали.Тим окончил универ с красным дипломом, с блеском прошёл собеседование в солидном банке и весьма успешно двинулся вверх по карьерной лестнице.
Дед презрительно хмыкал. К конторщикам он относился со снисходительной жалостью.Через год, после Рождества бабушка резко ослабела, узнавала не всех и не всегда, деда звала Тимом, Тима принимала за деда. Перед Пасхой похоронили.Дед крепился, поддерживал сложившийся уклад. Вплоть до того, что по бабушкиным тетрадкам с рецептами варил, солил, закатывал. Звонил дочери, рявкал в трубку, несколько смородиновых листьев – это сколько?! а соли во вкусу?! нельзя было нормальным человеческим языком написать?!
Дочь просила-умоляла, ничего не делай, всё можно купить в магазине.От подобной ереси дед терял дар речи. Ненадолго, секунд на пять, потом клапан вышибало. Во-первых, богатые стали, да?! Во-вторых, ты хоть знаешь, где это магазинное росло, чем его поливали?! В-третьих, нет бы спасибо сказать, что отец тут корячится!В общем, всё, как при бабушке. Только бритьё забросил и с отпущенной сивой бородой стал сердитой копией Льва Толстого времён ухода из Ясной Поляны.
Как-то в октябре Тимофей вернулся с работы и обнаружил, что прихожая заставлена банками и мешками, а на кухне сидит раздражённый до невозможности дед, с ходу вопросивший, где всех черти до ночи носят и как включается эта чёртова плита, с обеда сижу чаю выпить не могу.Тим спросил, кто всё это добро привёз. Дед взъярился, он, слава богу, не инвалид и не маразматик, сам доехал, пол-жизни за рулём, ещё и других поучить может, как нужно водить. Насчёт поучить, это точно. Дед становился в крайний левый ряд, двигался со скоростью 50 км/ч, и пусть весь мир подождёт, кому невтерпёж, тот объедет.
Тим выглянул в окно – «копейка» перекрыла подъезд к мусорным контейнерам – и сказал:– Дед, давай машину переставлю, утром мусоровоз перебудит весь дом. Не бойся, не поцарапаю, я на права сдал.Дед, естественно, вышел проконтролировать и чуть не довёл Тима до нервного припадка ценными, но крайне противоречивыми указаниями.
Поздно вечером Тим с мамой шёпотом переругивались на тему «что делать». Предложение отвезти его дед с негодованием отмёл.– Мам, может, в ГИБДД позвонить, попросить, чтоб права отобрали? Ну 84 года, сам убьётся и других покалечит!
Сначала взорвались огурцы, следом компоты, помидоры продержались дольше, но не избегли общей участи.Выкинуть ещё не рванувшее ни у Тима, ни а мамы рука не поднималась.Дед живо интересовался по телефону, что съедено, сколько съедено и когда съедено.Был доволен, что им удачные банки достались, а то остальные как-то не очень. Надо очки новые заказывать, Зоя рецепты свои мельче записать не могла!В начале декабря дед сообщил, что в субботу приедет по важному делу, чтоб все были дома и ждали.К визиту готовились. Купили венгерские маринованные огурчики и переложили их в трёхлитровую банку – тары меньшего объёма дед не признавал. Аналогично с вишнёвым компотом.Дед прибыл какой-то уж очень торжественный, мама шепнула Тиму, может, поддался наконец-то на уговоры, решил к ним переехать, хотя бы на зиму.
Пообедали.
– Ишь, огурцы как удались, – удивился дед. – Только мелкие какие-то. Не проследил, надо было им дать подрасти.Мама почувствовала себя профессором Плейшнером, позабывшим проверить наличие цветочного горшка на окне. Но пронесло.
– Значит, так, Тимофей. Права есть, ездить не на чем. Дарю тебе мою кобылку. Бегает как молоденькая. Будешь хорошо ухаживать, ещё двадцать лет прослужит.
Тим хотел было сказать, что через неделю забирает из салона заказанную «хонду».Но не сказал.Потому что в дедовой вселенной заработать за три года на новую машину – неисполнимо.Потому что дед был горд собой до невозможности.Потому что дороже внука, дочки и серенькой «копейки» у деда ничего не было.
– Дед, ну ты даёшь! Спасибо! Обещаю – буду холить и лелеять!
Холение и лелеяние раритета обходится недёшево: в автоцентрах мастера кривятся, ты бы ещё телегу сюда прикатил, в мастерских попроще механики советуют, купи ты себе иномарку подержанную, по этому ведру свалка плачет, его чинить себе дороже.Так-то Тим ездит на «хонде», но к деду – только на «копейке».
Дед придирчиво осматривает кобылку и остаётся доволен, говорит: – Видишь? Как новенькая! Что значит итальянская сборка!
© Sorokin
Малиновка