Знакомьтесь: это - Алина. Моя внучка. Непоседа и птица-говорушка. Хочет стать артисткой. Ей 4 годика, хотя временами мне кажется, что она мудрее нас всех, вместе взятых. И сослали её на лето к деду в деревню, дабы на свежем воздухе да парном молочке здоровья для города набиралась.
И вот надо было мне как-то с документами разобраться (какие-то бумаги с места на место переложить, с других – пыль сдуть – в общем, работа творческая и требующая внимания). А Алинке всё интересно: и зачем эта бумажка здесь лежит, и что на ней написано… Достать не достала, но отвлекала изрядно. И сподобили меня силы небесные придумать тогда новую игру:
- Давай, - говорю, - ты сейчас мультик посмотришь какой-нибудь, а потом мне его расскажешь.
А Алина, надо сказать, за мультики – всяких там Фиксиков, Маш и Медведей – не то что родину, тарелку каши готова отдать, тем более не очень-то она её и жалует (кашу, конечно, а не родину). А ещё она их потом пересказывает, с подробностями, со своими дополнениями. Вот вы можете хоть одну серию «Фиксиков» пересказать? Вот то-то и оно! А для Алинки это – как пойти руки перед обедом помыть (там, кстати, тоже сюжетная линия какая-нибудь объявится).
Включаю телевизор. Нахожу мультик. «Сестрица Алёнушка и братец Иванушка». Ага! Снятый за 60 лет до её рождения.
10 минут тишины и творческой работы! Благодать!
А потом…
Пришла. Села рядом. Ручки на животе сложила – ждёт, когда на неё обратят внимание.
Со вздохом откладываю бумаги:
- Ну рассказывай, что там было?
- Деда, я не понимаю, ну кто так делает? – Фраза явно её мамы, сопровождаемая приподнятыми плечиками и разведёнными в сторону маленькими пухленькими руками.
- Подожди-подожди, давай по порядку. «Жили-были…»
- Я сама, я сама, - словами захлёбывается, а ручкой мне рот закрывает, чтоб не перебивал её. - Жили-были сестрица Алёнушка и братец Иванушка. А папа их уехал в Москву, на заработки. И сказал Иванушке, когда уезжал: «Слушайся, говорит, Алёнушку, она старшая и она – девочка, а девочки всегда умнее мальчиков». И уехал. Алёнушка всё по хозяйству делает, ну там грибов насобирает, кашу сварит, в магазин за «Фантой» сходит, а Иванушка только играет да под ногами путается. Никакой пользы от него, одним словом – мальчишка. И пошли они как-то куда-то далеко. Я не помню, куда они ходили. Шли-шли, а потом пошли обратно. И как стал Иванушка капризничать. Говорит, пить хочу, сейчас из лужи, говорит, напьюсь. А Алёнушка ему: «Не пей, а то козлёночком станешь». Не, деда, не очень-то она и умная. Ведь знала, что далеко пойдут, надо было взять с собой бутылку «Аквы Минерале». – И Алина потрясла перед собой растопыренными ладошками, возмущаясь недальновидностью героини русского фольклора. – Не послушался Иванушка, выпил и превратился в козла.
- Нет, Алин, в козлёночка, - решился я уточнить, - он же ещё маленький.
Алина на секунду задумалась и согласилась:
- Да, до козла он ещё не дорос. А вот если бы он большой был, сразу бы превратился в настоящего козла. И вот приходят они домой. А во дворе их ждёт гость дорогой. Кто его в гости звал – непонятно. Говорит: « А можно мне, Алёнушка, из колодца вашего водички попить?» Вот скажи, деда, наверно, они уже встречались, раз он знает, как её зовут? – И тут Алинку осенило: - А-а-а, значит, тогда она его в гости и пригласила. И стал он пить из колодца. И пьёт, и пьёт, и пьёт, и пьёт… У нас папа иногда по утрам тоже так воду пьёт-пьёт, всё напиться не может. А потом и говорит Алёнушке: «Выходи за меня замуж!.
- Кто говорит? Папа? – перебил я.
- Дед, ну как ты не понимаешь? У папы уже есть жена. Зачем ему вторая? – Возмущению Алины не было предела. – Это гость дорогой так говорит. Сказал и уехал. До осени.
- Это был Иван-царевич, что ли? – решился я уточнить.
- Ну какой Иван-царевич? Дед, ты что? У неё уже был один Иванушка. Вот представь: будет она с кухни кого-нибудь звать: Иваааан! А тут возьмут и оба прибегут. Нет, его так и звали - гость дорогой. Это, наверно, имя и фамилия. И не перебивай меня.
- Ну прости, прости. Продолжай.
- И уехал он. До осени. А Алёнушка стала его ждать. Картошку там посадила, кашу какую-то наварила. Деда, а ведь она папе ничего не сказала, что жениться будет. Он-то ведь в Москве, а телефонов тогда не было. Вот, представь, папа удивится: он приезжает, а дочка замужем.
Признаться, сюжетная линия с отцом, уехавшем на заработки, меня заинтересовала. Вот так оставишь дома взрослую дочь на несколько месяцев, приезжаешь, - бац! – а она уже и фамилию сменила. Жаль, в мультфильме ни слова про папашу не было.
А Алинка повествовала дальше:
- А Иванушка, хоть и стал козлёночком, а ума ни капли не прибавилось – как раньше бегал да игрался, а сейчас ещё больше носиться стал. Вот и доносился. Схватила его птица чёрная и унесла. Я вначале подумала: как может какая-нибудь ворона поднять в воздух козлёнка? А потом догадалась: не ворона это вовсе, а Баба-Яга! Принесла она его к себе в избушку на курьих ножках, привязала, печку затопила, чтобы суп из козлёнка сварить с вермишелью. А потом полетела к его сестрице. А Алёнушка ищет братика повсюду, аукает. И на дворе его нет, и за двором его нет. Может, на пруд пошёл купаться? Деда, ну вот как козлы могут в пруду купаться? Вот ты когда-нибудь видел?
Я вынужден был согласиться, что не видел.
- Вот и я не видела, - довольная, что я с ней согласен, продолжила внучка. – А Алёнушка ж этого не знала. Вот и пошла на пруд. И, пока она там братца высматривала, ворона-Баба-Яга сзади подкралась и ка-а-ак толкнёт Алёнушку в спину! Та и упала в воду. А плавать-то она не умела, папа её не научил, ведь он в Москву уехал. И утонула она совсем.
Руки у Алинки ни секунды не находились в покое. Скорость её жестикуляции могла сравниться разве со скоростью её же рассказа о судьбе бедной Алёнушки. На последних словах она взмахнула разведёнными в стороны ладошками и обречённо уронила их на диван. Но уже через мгновение указательный пальчик влетел вверх, помогая моей сказительнице:
- А Иванушка в избушке у Бабы-Яги подружился с мышкой. И просит её: «Перегрызи мне верёвочку, я домой сбегаю, с сестрицей попрощаюсь». Неее, ну мальчишка, ну что с него взять – попрощаться он собрался! Он, что, потом обратно хотел вернуться? На суп с вермишелью, да? Хорошо, хоть мышка умная была - девочка всё-таки! – верёвку перегрызла и говорит: «Давай, беги отсюда! И больше не возвращайся!». Прибегает Иванушка домой – а там никого. Ни на дворе, ни за двором, ни у пруда. Как будто больше у них мест не было, где спрятаться! И вот он спрашивает голоском своим, таким тоненьким-тоненьким: « Алёнушка! Где ты?» И слышит из-под воды… Деда! – прервала она саму себя, - а Алёнушка утонула?
- Да, Алин, утонула.
- Совсем?
- Ну ты же сама сказала, что совсем утонула.
- Так как же она могла тогда говорить??? Она же мёртвая!!! – сотрясали воздух маленькие ручки.
- Ну, Алин, в сказках так бывает.
Чувствовалось, что внучке хотелось фыркнуть – мол, враньё это всё, - но артистка в Алинке победила, и я у слышал продолжение:
- И слышит он из-под воды: « Ох, Иванушка, лежу я здесь на самом дне. Песком меня заносит. Камни речные встать мешают». И Иванушка всё это через толщу воды слышит и смотрит, как по воде круги от её слов ходят. А тем временем уже и осень наступила. Приехал гость дорогой из далёких стран. А Алёнушки-то и нет нигде. Поискал он во дворе, поискал за двором, пришёл на пруд. А куда ещё идти, если больше нет ничего? А там козлёночек с прудом разговаривает. Послушал гость дорогой и – как нырнёт в пруд! Идёт по дну во весь рост, а вокруг рыбки плавают, кувшинки над головой колышутся, солнышка не видать совсем. Но нашёл он в темноте Алёнушку, схватил её, вытащил на берег. Положил аккуратно на траву. Деда, - хитро посмотрела на меня внучка, - как ты думаешь, что он стал делать?
- Искусственное дыхание, скорее всего. Но раз это сказка, то поцеловал её, наверно, - предположил я.
- Нееет, – довольная от моей недогадливости, протянула Алинка, - он положил её на траву и спросил: «Что с тобой, Алёнушка?» Представляешь? Сколько она там лежала в воде? И песком её занесло, и камни речные встать мешали, и вообще она утонула. Совсем! А тут: «Что с тобой, Алёнушка?» Он ничего умнее спросить не мог? - глаза внучки распахнулись до невозможности, бровки полезли вверх, а всю картину завершала ладошка с пятью маленькими пальчиками, которой трясли перед моим носом.
- А она что ответила? – отвёл я в сторону внучкину руку.
- А она молчала. Она же утонувшая, - руки жили своей жизнью и теперь они просто развелись в стороны. – Вот под водой она могла разговаривать, а на суше нет. Но тут прилетела Баба-Яга и давай сражаться с гостем дорогим. А тот ей как даст, как даст! – И маленькие кулачки просвистели в опасной близости от моего пуза. - И только он победил Бабу-Ягу, сразу и козлёночек человеком стал, и Алёнушка глаза открыла. Посадил он их на коня и повёз. В Москву, наверно. С их папой знакомиться.
Всё, сказка закончилась. Руки успокоились. Но через мгновение пальчики вцепились в диван, готовясь к новому прыжку:
- Деда, а можно я пойду погуляю?
- Беги, - разрешил я, - только на пруд не ходи. А то вдруг там какая-нибудь Баба-Яга появится?
- А ты скажешь: «Что с тобой, Алинушка?» - и все бабы-ёги пропадут, - выдала новое заклинание внучка и умчалась во двор.
А я… Я сделал зарубки у себя в мозгу, что надо бы поинтересоваться у Алинкиного отца, почему он по утрам выпивает так много воды, у мамы её – откуда у Алины фраза про мужиков и козлов, и ещё… Никогда, ни за что, ни в коем случае не ставить внучке мультик про мёртвую царевну – а то дойдём до того момента, когда Елисей целует царевну в уста сахарные… Какие там сахарные, к чёрту, уста?!
Потом я подошёл к раскрытому окну, закурил сигарету и, наблюдая, как Алина носится с котёнком, подумал: «Господи! Какое чудо эти наши маленькие внуки!»
Автор: Олег Евгеньевич.
Крёстный Отец