Говорила мать, говорил отец - не ходи полночной дорогой. Ох, не ту ты выбрал себе под венец. Подожди, подожди немного.
Хохотал в лицо, собирал суму, уходил болотной осокой. Скалилась луна, уводя во тьму на исходе вешнего срока. Скалилась луна, серебрился лен, опьяненный мертвенным светом. Что там быль и небыль, когда влюблен до дрожанья губ безответно.
Говорили мне, перейти черту - все равно, что выкинуть душу.
Говорили. Но все равно я тут. Страх остаться ненужным - душит. Я припал к ногам той, что краше звезд, с лунным инеем на ресницах. Дева клятвы выслушала всерьез и, смеясь, обратила птицей.
- Ты хотел со мной быть, мой верный друг? Послужи своей королевне! Будешь зорким взглядом моим вокруг, станешь вестницей смерти древней.
Говорила мать, только что сейчас. В теле птичьем - как будто в склепе.
Я взлететь не могу с твоего плеча, тонкий шелк прочнее, чем цепи.
Mary N